Ben Barnes

ЯРОСЛАВ ЧЕРНЫЙ, 352 года, колдун-некромант, жрец Китежа, сын.

ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА И ОТНОШЕНИЯ

Ярославу повезло дважды, а кто-то скажет, что и того больше. Он родился в семье князя и княгини Беловодья в период, когда ни о какой объединенной Арконе никто даже и не мыслил. В довесок, родился он колдуном. И этих двух составляющих было вполне достаточно для перспективы жизни не просто благополучной, но воистину великой. Величие, однако, обеспечивало ему не только княжеское положение, но и тот факт, что его родители были из числа одних из самых могущественных колдунов Арконы. В то время они были давно и печально знакомыми магами, некогда встретившимися в Ругаланне и полюбившими друг друга. Печаль же заключалась в том, что Вацлав, а именно таково было подлинное имя отца Ярослава, предал его мать - Сольвейг, и по наущению Китежа, которому служил, передал северную ведьму в руки Белого города. В нем она пережила чудовищные пытки, призванные заставить ее принять Алатырь, а через год и один день сбежала, устроив в городе большой погром.

Встретились Вацлав и Сольвейг вновь совершенно случайно. Политическая нужда потребовала от Белого города, чтобы их ставленник какое-то время правил Беловодьем, и за этим Вацлав отправился в столицу княжества, Ирий. Следуя династическим соображениям он стал искать себе супругу, а соображения политические сделали таковой княжну Ругаланна. И Вацлав, и Сольвейг использовали ментальную магию для того, чтобы мороком изменить свой облик перед окружающими, но друг друга такими фокусами они обмануть не могли. Прибывшей княжной и была Сольвейг. Ее ко двору Ирия привела нужда иного свойства: она желала забрать из княжеской сокровищницы артефакт. Встреча была полна противоречий, страхов, гнева и боли. И именно они властвовали над этим браком еще многие следующие годы, прежде чем Сольвейг смогла не простить Вацлава, но отпустить его предательство, и они стали чем-то, что и впрямь было похоже на семью.

Ярослав не был первым ребенком, не был и вторым. В семье родилось одиннадцать детей, из которых только двое были мальчиками. Ярослав оказался младшим, к тому же колдуном, а потому на престол особенно и не рассчитывал. Но никакого особого интереса к власти он не испытывал тоже, а потому огорчения это не приносило. В пять лет, подняв из мертвых своего любимого пса, мальчик явно дал понять родителям свою ценность, и все последующие годы ему не давали о ней забыть, тщательно разжигая, множа и увеличивая талант ребенка, несмотря на то, что он уродился некромантом, что для обоих родителей было странным, ведь они были и оставались менталистами.

Никаких драм, травм, неприятия, ненависти или тревог княжеские дети, а особенно Ярослав, не испытывали. У них было все, а сами они были лучшими в глазах родителей. Самые красивые, самые умные, самые нужные и самые любимые дети были у княжеской четы. Это многократно множило их самомнение, и Ярослав ушел недалеко. У него было всего два человека, перед которыми он благоговел и которых свято любил: отец и мать. Любил по-разному. Отца - как фигуру, полную силы и власти, нерушимого могущества Китежа, в Великий круг которого он входил, как наставника, как опору и как основу, благодаря которой он твердо стоит на земле. Мать - как святой и недостижимый светлый образ, как непогрешимую безусловную величину, которой нельзя было противоречить и огорчить, не говоря уже о том, чтобы ранить. Родители отвечали ему взаимностью. Семейная привязанность дала Ярославу нерушимый тыл, уверенность, которой он и по сей день пользуется, ступая твердой поступью по всей Бьярмии.

В сущности, конфликт в семье был один. Вацлав исповедовал Алатырь, а Сольвейг - Трот. Для иной семьи вопроса о вере не стояло бы вовсе, но в их семье - стоял, и еще как. Ярослав опасался делать выбор, отлично зная обе религии. И никто не назовет точную причину, по которой он последовал не только зову Алатыря, но и зову Китежа. Он знал, что это разобьет матери сердце. Но он ничуть сильнее хотел бы разбить сердце отца. Хотя, пожалуй, Сольвейг восприняла весть намного острее, чем мог бы Вацлав. Потому что в тот день Ярослав единственный раз в своей жизни стерпел удар - пощечину, которую выдала ему Сольвейг. За свою веру она чуть не умерла в Китеже, а ее собственный сын принял решение не только следовать той вере, что чуть ее не убила, но и обучаться в Белом городе, где у Великого круга руки были по локоть в ее крови. Она тогда сказала ему, что он ей больше не сын. Но это была ложь.

Правление князя и княгини беловодских завершилось, и Вацлав отправился в Китеж вместе с сыном. Кажется, Сольвейг винила мужа в том, что Ярослав сделал подобный выбор. Но отец никогда не заставлял сына, никогда не принуждал его своими наущениями. Тот выбор был свободным.

Ярослав истово постигал магические истины в Китеже. Он был не только талантливым учеником, но и преданным идеям Алатыря. Его нередко отправляли карающей дланью в разные части Бьярмии, и везде он нес за собой наказание, мор и смерть. Неудивительно, что вскоре за ним закрепилось прозвище "Черный", как отражение тьмы, что он приводил за собой раз от раза.

Амбиции колдуна были ясны - он метил в Великий круг. И такая перспектива и впрямь для него существовала. Все задания Китежа он щелкал, как орешки. Все, до того самого дня, когда его отправили придворным жрецом к "проблемному" князю Владимиру Беловодскому. Тот должен был по воле Круга сокрушить север и навязать ему свою веру, а вместо этого с севера он вернулся с северной ведьмой, и по-первости заявил, что женится на ней. Колдунья, северянка, исповедующая Трот в жены Великому князю?! Немыслимо! Ярослав ко двору отправлялся ненадолго. Придворным жрецом он был не хотел. Одно от него требовалось: убить наложницу Великого князя, чтобы освободить его от влияния женских чар. Вот только прибыв ко двору, Ярослав понял, что исполнить положенное он не сможет впервые за свою долгую карьеру. Наложницей Владимира была его мать, Сольвейг Скьёльдунг, и не потому Великий князь любил ее, что она его околдовала, а потому что ни одна женщина Арконы не могла с нею сравниться.

О своем открытии Ярослав написал в Китеж тотчас же, написал отцу, потому что был уверен, что Вацлав прибудет, чтобы стереть в порошок Владимира и решить, тем самым, проблему. Но Вацлав не приехал. А Круг позволил ему остаться в Ирии, в столице Арконы, с тем, чтобы наблюдать, докладывать и благотворно влиять на Великого князя. И если с первыми двумя пунктами Ярослав кое-как справлялся, то влиять на Великого князя, покуда рядом была Сольвейг, не представлялось никакой возможности.

Это были сложные годы. Не только потому что мать вела себя так, будто они чужие, выставляя руку вперед всякий раз, когда он пытался предпринять шаг к сближению, но и потому что не было большего унижения для мага Китежа, чем быть отвергнутым князем, которому должен был стать и помощником, и другом, и советником. Но власть Сольвейг мог оспорить только один человек, а Вацлав позволял жене иметь чрезмерную степень свободы. Свободы такой, что от Владимира она родила двух сыновей, братьев Ярослава - Огнедара и Ратибора.

Именно спор престолонаследия, а равно не самые осторожные действия Владимира на севере привели к войне. Огнедар и Ратибор хоть и были наследниками, рождены от наложницы, что делало их права несколько двусмысленными. Объявившийся самозванец же, вскоре выиграл войну. Весть о поражении застала Ярослава, его мать и братьев в Ирии, вынуждая их бежать. Ярослав знал, что ему ничего не угрожает - едва ли кто-то в здравом уме смог бы навредить посланнику Китежа, но направляющийся в Ирий самозванец, вне всякого сомнения, убил бы и своих конкурентов на престол, и их мать.

В тот день Сольвейг обратилась к Ярославу, прося короновать Огнедара прямо в Ирии. Это было нарушением религиозного закона, потому что все князья Беловодья всегда короновались в Белом городе. Но отказать матери мужчина не мог и выполнил то, что она назвала его долгом. После чего все они оставили столицу и направились в Гардарику, где собирались сторонники ныне павшего Владимира.

Самозванец занял трон, но смута не продлилась долго. В этом Ярослав и не сомневался. Он знал, что мать, а равно отец, которого она призвала на помощь, так или иначе, но посадят Огнедара на престол Арконы. С потерями в виде Ругаланна, это все-таки вышло (выйдет уже вот-вот, сюжет в процессе игры). Но как и прежде, политические игры мало занимали мужчину. Что его занимало, так это хорошая осведомленность о древнем пророчестве, что обещало гибель всей Арконе, а еще острая необходимость планомерно, одного за другим убить всех членов Великого круга, приложивших руку к пыткам и истязаниям его матери много сотен лет назад. Ярослав никогда не забывал обидчиков и врагов. А тех, кто посмел коснуться и причинить боль Сольвейг, он ненавидел всей своей душой и сердцем. Ненавидел настолько, что если Белому городу нужно было бы уйти под землю ради того, чтобы искупить свою вину перед ведьмой с севера, Ярослав обрек бы его на эту участь сотню раз, не задумываясь ни единой секунды.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

➤ Зовем в игру, в семью и в сюжет. Нас на форуме трое: мать, в моем лице, отец в лице Вацлава и младший брат в лице Ратибора.
➤ Персонаж отыгрывался короткое время, фактически ничего сыграно не было, вы свободны и в игре, и в построении сюжета.
➤ Анкета нужна будет полная и состоящая не из копии заявки.
➤ Можете писать в любом лице, времени, но, пожалуйста, не реже одного раза в неделю. Примерный уровень игры вы легко можете прикинуть по нашим постам - игровая зона открыта, а игроки мы активные.
➤ Сольвейг родилась, выросла и долгое время существовала в Ругаланне, является жрицей Всеотца, имеет свой, до сих пор существующий, род на севере. Она очень привязана к родной земле и верованиям, а потому и Ярослав хорошо знаком с Ругаланном, Тротом и считает север себе не менее родным, чем юг, с которого пришел Вацлав. Да, Ярослав был воспитан в традициях и нравах Беловодья, но и Ругаланн ему ничуть не чужд.
➤ Глубоко чтит, любит и уважает отца, который приложил больше усилий к его воспитанию. По естественным причинам: ведь когда Ярослав уехал в Китеж, связь с матерью полностью прервалась.
➤ Подсознательно считает, что может заслужить прощение матери, если отомстит за ее страдания, но лелеет желание уничтожить значительную часть Великого Круга (исключая собственного отца, разумеется) вовсе не поэтому, а потому что искренне полагает, что они не имели права делать того, что сделали с Сольвейг.
➤ Жрец Мары, но по отношению к Богам довольно циничен, и верит больше в себя, чем в них.